Шла Великая Отечественная война. Фашистские полчища, сеявшие смерть и разрушения, стояли у стен Ленинграда. Город-фронт в тяжелейших условиях держал круговую оборону. Враг в окуляры прицелов дальнобойных орудий отчетливо видел панораму города и методически обрушивал на площади, улицы, крыши тонны металла и взрывчатки.

Бомбежки, голод, холод ежедневно обрывали сотни человеческих жизней, калечели людские судьбы. Уничтожались, получали боевые раны прекрасные произведения искусства и архитектуры.

Тысячи ленинградцев защищали подступы к родному городу. Мощные рубежи, созданные их руками, преградили путь захватчикам. Продолжали работать станки на заводах и фабриках, мастеров, ушедших на передовую, заменили старики, женщины, дети.

Кажется невероятным, но в эти суровые дни в промерзших помещениях музеев продолжалась кропотливая научно-исследовательская работа. В холодном зале Филармонии звучала симфоническая музыка. В нетопленом здании Академического театра драмы имени А.С.Пушкина ставили музыкальные комедии, в Театре комедии балет "Эсмиральда" и оперу "Травиата". Писатели и поэты, живописцы и графики, архитекторы и скульпторы создавали уникальные по эмоциональному накалу произведения.

Израненный, измученный, но не сдающийся Ленинград жил, сражался, работал, творил.

Александр Сергеевич писал в дневнике: "Спать в промежутки между тревогами не имело смысла. Я пробовал. Только закроешь глаза, как опять завоет сирена, загудят гудки и опять надо лезть на чердак.

Поэтому я не ложился спать всю ночь и использовал промежутки между тревогами для работы — продолжал делать рисунки к своему стадиону и таким образом проводил время до 6 утра. До 10 часов утра спал несмотря ни на что, а в 10 поднимала или воздушная тревога, или невозможно сильная бомбардировка. Тревог за некоторые сутки насчитывалось более десятка.
Так вот и жили.

В один прекрасный день — именно через месяц и один день с начала бомбежек, после недели совершенно бессонных ночей, мы с Верой перебрались в 3-е бомбоубежище Эрмитажа и как камни спали".

В январе 1942 года, сидя у холодной "буржуйки", при тусклом свете коптилки, академик архитектуры А.С.Никольский писал в блокадном дневнике: "...Кругом люди слабеют и мрут... Но сдавать город нельзя. Лучше смерть, чем сдать. Я твердо верю в скорое снятие осады и начал думать о проекте триумфальных арок для встречи героев-войск, освободивших Ленинград. Специалист должен быть готов всегда,— и я готовлюсь. . .»